О пикаперах.
И их жертвах.
Немного о другом. Мне кажется, этот эксперимент с голубями надо рассказывать всем, в рамках азов динамики взаимоотншений.
Голубей сажали в разные клетки. В каждой клетке была педалька, при нажатии на которую появлялась еда. Разница была в том, что в первой клетке еда появлялась всегда, каждый раз, когда нажималась педалька. Во второй же клетке еда появлялась произвольно - то да, то нет, без особой какой-то системы. Голубей посадили в эти клетки, дали освоиться и сообразить, что дает нажатие на педальку. А через какое-то время, когда они привыкли получать еду таким образом, обе педальки отключили — еда перестала появляться и в первой, и во второй клетке.
Голубь из первой клетки, где еда появлялась каждый раз, когда он нажимал педалку, подергал-подергал педальку, да и забыл о ней.
Голубь из второй клетки жал педальку пока не свалился от усталости и истощения.
С людьми происходит тоже самое. Когда один партнер в отношениях — сознательно или интуитивно — чередует кнут и пряник, притягивание и отталкивание, близость и резкое увеличение дистанции в произвольном порядке, второй партнер, как правило, подсаживается на эти отношения, как на наркотик.
Иногда достаточно бывает и одного цикла: притянул и оттолкнул. Конечно, речь идет о тех, у кого в душе присутствуют те или другие раны или дыры. Хорошо скомпенсированный человек при таком отношении только у виска покрутит и дальше пойдет.
читать дальшеИстория вспоминается. Приехала из южного города в столицы одна распальцованная девочка учиться в инязе. Старшая сестра ее жила в Штатах, и предполагалось, что девочка получит образование, а затем переберется к ней. В начале девяностых сьездивших зарубеж и успевших там пожить было не так уж и много, и девочка входила в их число. Она несколько раз ездила к сестре в гости, жила у нее какое-то время, набралась там всех продвинутых буржуазных идей — феминизм, женский эмпауэрмент, равноправие, успех через карьеру и проч. Она слушала самых модных американских композиторов, читала модные американские книги философского толка в подлиннике.
Она очень снисходительно относилась к типично женским жизненным сценариям (отхватить мужика, выйти замуж, найти себя в роли жены и матери) и всем уловкам по их осуществлению (коротким юбкам, каблукам, полупрозрачным кофточкам, косметике, длинным волосам). Она носила короткие волосы и одевалась в стиле продвинутого Гавроша — бриджи с колготками в цвет, бутсы, пиджаки, сумки через плечо. Из косметики — только тушь на ресницы и гигиеническую помаду на губы. Вобщем, если и можно было заподозрить, что во всем этом есть что-то скрытое для глаз, то, наверное, только то, что девочки ей, может быть, просто нравятся больше, чем мальчики.
Но совсем не то, что там на самом деле пряталось.
Там, на самом деле, много чего пряталось. Например, ей очень нравилось ставить эксперименты на людях. Она сама со смехом рассказывала, что в детстве любимым ее развлечением было — пойти в магазин, сунуть незнакомому человеку какой-нибудь мелкий товар в карман, а когда он, ничего не подозревая, направляется к двери, кричать «Вор! Вор!», звать охрану и потом наблюдать, как человека обыскивают, обнаруживают в кармане непробитый товар, стыдят и прочее.
На новом месте она тоже начала развлекать себя подобным образом, ставя разные социальные эксперименты на своих знакомых. Пока не угодила в одну из вырытых ею ям. Но это не самое важное, важно то, что началось потом. На одной вечеринке, где она планировала развлечь себя любимым способом, оказалось много разношерстного народа. Каким-то образом там оказался и некий цветок в проруби. Назовем его Федя. Феде было за сорок. Занимался он каким-то мутным бизнесом — занимался неудачно, потому что у него вечно не было денег, и он вечно жил в бегах — пил, имел IQ и уровень развития садовой улитки, а из нажитого к своему возрасту имел только штуки 4-5 внебрачных детей по всему б. СССР. И хотя он был старый и глупый, человек он, в принципе, был незлой и местами даже веселый.
До этой вечеринки героиня моего рассказа (ну, назовем ее Маша) с Федей была шапочно знакома. Федя часто появлялся во дворе дома, где Маша снимала квартиру. Они немного флиртовали, но Федя, конечно, никакого интереса для нее не представлял. Из рассказов Маши о ее до-столичной жизни, за ней ухаживали всякие богатые интеллектуалы знатного сословия, а девственности ее лишал то ли князь, то ли граф, то ли визирь (уже не помню, какого государства).
И вот роковая вечеринка. Изрядно нахрюкавшийся Федя узрел неподалеку тело своей мечты (толстую блондинку) и пополз в его сторону, дабы излить в него свои воспрянувшие чувства. И не дополз. Не знаю точно, каким образом, но по дороге ему попалось тщедушное машкино тельце, которому по чистой случайности и досталась вся любовь. Протрезвев и проспавшись, Федя отправился искать Машку. Не для признания в любви, а разузнать, нет ли у нее телефончика той самой блондинки, которая произвела на него такое неизгладимое. Он даже и не сразу вспомнил, что вчера было.
Дело, конечно, очень неприятное, но житейское. Но для Машки это был самый что ни на есть удар в поддых. В самое больное место, которое было тщательно замаскировано всей ее продвинутостью и раскрепощенностью. Для нее оказалось немыслимым то, что мужчина использовал ее 1. как спермаприемник, 2. не имея к ней никаких особых чувств, 3. по чистой случайности, так как чувствами пылал к совершенно другой даме. Я уже не говорю о том, что она оказалась жертвой своего же социального эксперимента.
Оставить все как есть было выше ее сил. Пережить такой «позор» она не могла. Ей жизненноважно стало переиграть все по-своему, чего бы это ни стоило. Она поставила перед собой две задачи:
1. Влюбить в себя Федю так, чтобы он не смог без нее жить.
2. Поднять этого развеселого питекантропа до достойного финансового и интеллектуального уровня.
Сначала она всеми правдами и неправдами переселилась к нему жить. Когда я заходила к ней в гости принести конспекты или взять учебник, я видела одну и ту же картину: Федя сидит в большом королевском кресле перед телевизором, одесную, но где-то в районе ног, у него сидит Машка, а ошую лежит большая собака, которую они завели. Первые где-то месяцев пять Машке пришлось вытерпеть, пока федина страсть к толстым блондинкам и его попытки поиметь даму мечты не завянут. Напиваясь, Федя любил вслух рассуждать, какая Машка страшная и как у него на нее не встает. Машка покладисто терпела.
Поскольку все ее силы стали уходить на новый жизненный проект, она стала пропускать занятия в институте, а где-то в середине второго курса вообще бросила учиться. Затем они с Федей сняли отдельную квартиру, и я потеряла их след.
Года через четыре у меня раздался телефонный звонок. Звонил Федя. Федя ревел белугой — Машка его, наконец, бросила и уехала по месту прописки. Судя по крайне несчастному федькиному состоянию, первая часть ее плана осуществилась удачно — Федя действительно не знал, как ему теперь жить дальше. Федя начал звонить мне каждый день. Из его рассказов удалось восстановить события прошедших лет.
После того, как они стали жить вместе, Машка полностью посвятила себя уходу за Федей и его развитию. Ни в какой другой вуз она поступать или переводиться не стала. Сестра ее долго пыталась образумить, даже пару раз приезжала, но потом махнула рукой.
Машка освоила домашнее хозяйство и кулинарию, чтобы Федя всегда был опрятно одет, хорошо подстрижен и вкусно накормлен. Она принимала участие в его бизнесе, что позволило ему встать на более-менее твердую ногу. Ей даже удалось временно отучить его пить. Она также помогала ему улаживать дела с его многочисленными отпрысками и бывшими женами. Кроме того, Машка занималась повышением его культурного уровня. Она читала ему книжки, доставала хорошее кино, водила в театр. Потом она случайно забеременела. Потом она сделала аборт. Потом все бросила и уехала домой к маме.
Федя звонил мне каждый день плакаться на жизнь и на то, какая Машка сука, бросила его. И он совершенно не понимал, почему и за что. Он не только снова запил, он еще и начал писать стихи. Тут стало понятно, что вторая часть машкиного плана провалилась с треском. Все многочисленные федины стихи, которые он читал мне в трубку срывающимся голосом, звучали примерно так:
И ты ушла, любви не понимая
И ты ушла, надежды не тая
Так пусть ебет тебя собака злая
А не такой орел, как я!
Вот она, педалька-то. Может всю жизнь сломать.