воскресенье, 21 октября 2007
В детстве у меня была чудесная книжка про историю медицины. Повествование там было построено вокруг рассказа о мальчике с пороком сердца, и по мере того, как у него симптомы появились, был диагноз поставлен и пацана отправили на операцию, шли всякие отступления. Про Гиппократа, Парацельса, Бурденко и развитие медицинских знаний. Жаль, потерялась, я бы ее перечитала с удовольствием.
Все, что в памяти отложилось - это полное имя Парацельса (Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм) и легенда о Петре и Февронии, в которой меня до сих пор что-то смутно беспокоит. Легенда следующая. Дело происходило где-то в районе 13-го века. Князь Петр попер на дракона, терроризировавшего местность. Дракона он убил, но перед смертью дракон его всего обблевал, в результате чего победитель весь покрылся язвами. И ни один врач его не мог вылечить. Разослали людей в поисках лекарей, и один из них обнаружил некую девицу Февронию, которая жила одна, детей не имела, ткала полотна и отличалась высоким интеллектом. Ну типичная Духовно Богатая Дева™, типично кукующая в девках. Заглянувшего на огонек гонца она пригрузила загадками, и когда он окончательно офигел, велела передать князю, что она его может вылечить. За скромный гонорар - всего лишь надо на ней жениться.
читать дальше Петр согласился. Феврония выдала ему мазь, и сказала мазать все язвы, кроме одной. Петр строго следовал инструкциям, кожа его очистилась, и он почувствовал себя здоровым. И умным тоже - жениться не поспешил. Извините, мол, был не в себе. И вернулся к своей княжеской жизни, но вскоре начался рецидив - оставшаяся язва распостранилась по всему телу. Тут уж Петенька очканул, признал свои ошибки, приполз на коленях и выполнил свое обещание - женился.
С тех пор, говорят, любовь у них была неземная до старости. Такой силы, что когда боярские жены невзлюбили простолюдинку Февронию и подговорили своих мужей согнать Петра с престола - типа, либо престол, либо Февка твоя неумытая - Петр выбрал отказаться от княжества, но с женой не расставаться. Их, вроде, потом обратно княжить позвали, раскаявшись.
Оба они причислены к лику святых.
Повесть о Петре и Февронии почему-то еще считается историей о большой любви, и именно это меня коробило. Ну какая, нафиг, любовь? Феврония, безусловно, девица умная, самостоятельная и хваткая. Узнав про историю Петра, она не только рассчетливо извлекла для себя крупную выгоду, но и смогла психологически обработать все вовлеченные стороны. Наверняка, с гонцом она использовала какой-то метод НЛП - сначала обезоружила его загадками, а когда он почувствовал себя полным идиотом и уверовал, что она одна умная (и в белом пальто), то принял ее условия, и его ничуть не смутила цена за ее медицинские услуги. И то, что она вообще обладает какими-то медицинскими навыками, он тоже принял как данность.
Тот же самый прием был применен и к Петеньке, который горяч, эмоционален, но особым житейским умом не отличается. Умный руководитель умеет делегировать обязанности, а не все делать собственными руками (попер в одиночку на дракона). Прозорливый человек сразу бы смекнул, что дело нечисто, когда ему сказали мазать все язвы, кроме одной. Почему послушался безоговорочно? Мог бы намазать все. Мог бы взять мази с запасом, вдруг чего. Не мазал, не взял.
Как и всякий не очень умный и самонадеянный человек, он наверняка считал дураками всех остальных - как только решил, что вылечился, забил на свое обещание. Тут также прослеживается то, что он достаточно легко попадает под чужое влияние - не захотел жениться, потому что девица происхождения не благородного. А что скажет Марья Алексеевна? Может, в душе посмеивался над дурочкой-деревенщиной, которую так ловко обвел вокруг пальца. Вот тут-то его и срезали. Под самый что ни на есть корешок.
Когда же он заболел снова и до него доперло, он себя признал полным, последним идиотом. Причем - как человек эмоциональный - признал до такой степени, что впредь по дефолту считал жену намного умнее себя. И во всем слушался. Мало того - он начал невротично бояться, что без Февочки он пропадет, и готов был не глядя отказаться от княжества, лишь бы с "мамочкой" не разлучили. Уверена, что Февочка ему во многом помогла развить и усугубить этот столь полезный для нее страх.
Не знаю я, товарищи, где тут любовь. Манипуляции и расчет - сколько угодно.
Одна авторша пытается Февочку немножко обелить:
Как не похожа любовь Февронии на безумные страсти героинь Достоевского или на тихую жертвенность тургеневских девушек! Она любит сильно, крепко – и одновременно трезво, не обманываясь ни относительно мужской природы вообще, ни относительно своего любимого. Каждый ее поступок словно подсвечен изнутри неколебимым ощущением собственного достоинства и нравственной правоты, и потому уловка, с помощью которой Феврония добивается желанного брака, не кажется нам унизительной. Если любовь, как сказал поэт, поединок, то она, бесспорно, женщина-победительница – но, в отличие от позднейших эмансипанток, Феврония умеет побеждать так, что никто не остается в проигрыше; чудесным образом мужчина побеждает вместе с ней, обретая мудрую, сильную духом и целомудренную жену.
Если уж речь пралюбофь, то, вообще-то, каноническая Любовь™ бескорыстна и жертвенна. То есть, князь должен был быть вылечен бесплатно. И без всяких подъебок. Все ради Любимого. В том числе и - она должна была постричься в монахини и самой уйти, когда встал вопрос о лишении его княжских фантиков. А если уж брать русские народные сказки, то Февочка должна была пройти ряд тяжелых испытаний, чтобы воссоединиться с возлюбленным. Наша же Февочка просто мудро дергала за веревочки, ничего на алтарь своей "крепкой, сильной, трезвой" любви не складывая.
@темы:
ЖЗЛ,
Женщины,
Любовь
-
-
21.10.2007 в 15:23-
-
21.10.2007 в 15:49-
-
21.10.2007 в 15:51-
-
21.10.2007 в 16:05-
-
22.10.2007 в 09:08Да, большая свобода работать тяжелым трудом чтоб с голоду не подохнуть. Уж не знаю.. какое тогда из двух зол меньшее, наверно все-таки в тереме сидеть?
А вапще мне стильизложения атвора чем-то напоминает наши школьные сочинения. Когда точно знаешь, что желает увидеть преподователь в твоем сочинении и давай заумным языком, растекаюсь мыслью по древу притягивать факты за уши.